Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по бесплатным путевкам. Подробности этой трагедии сотрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К гибели учеников привела целая вереница преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный обозреватель побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не смог перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о смертитраницы твоего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит дядя Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в желудке влаги нет. О каком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют влажным вскрытием — оно случается из-за сильнейшего спазма в горле. В каком случае человек может погибнуть уже после того, как его достанут из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной гибели его отца было переохлаждение. «К этапу потери подсознания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчишка Сева — единственный, кто сумел позвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент работники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит родитель Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по телефонуту человек сказал, чтобы тот не баловался, и погрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого штормом огромного озера, где ветер и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из победительниц похода — четырнадцатилетняя совершила чудовищное для своего возраста. Она разков за разковом возвращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что уберегать больше некого.
А потом эта маленькая девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в снежной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до незначительного выселка Кудама, в домик семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и мешала столичным обывателям спасать детей до визита специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно существовало существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому обладминистрации не разруливалось «проведение ребячьих специализированных программ с походами». Однако этот документ не носил обязательного характера.
Но были и другие веские причины, которые указывали на необходимость экскурсии по озеру. В диаметре оно несравнимо с океанским заливом, а в концлагере при этом не было спасательных пиджаков для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера ожидались дождики и порыв с порывами до 20 километров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто майор на войне, передамил команду первокурсникам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к заданию задания: положили спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 сентября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова разведотряд сопровождали медичка педколледжа и учащаяся колледжа цивилизации и исскуств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и угонились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало поехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну герметичность в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее комфортный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» отвалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, подымился мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за плохой парусности шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и знавший о проблеме с экстренными баками, разрешает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил обстановку, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его нотариус . — В мощь возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не мог надлежащим образом ту обстановку оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» зам замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не адресоваться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по автоответчику человека отказаться от спасенья детей перед лицом прямой опасности и почему вообще нужно существовало сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие милиционеры концлагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет прислан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей звоночек фельдшера Суоярвской медавиации . Она даже не стала зарегистрировывать этот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы разогреть лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положенье очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в снежной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее племянника Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и смуглый ребенок. На безмолвен существовал жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плескаться к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в дальнейшем восприимчивости свершать интенсивные действия», — так это живописала в суде руководитель .
«У детей свирепый ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девушек потерял переживание от ужаса. Дезориентация существовала полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны рвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из водички те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову ,пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не завидела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не перемещались из-за огромных жилетов, и Ксюша подвигала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та отпихивала вперед только Дашу. А потом обернулась и завидела, что Маши на кромки нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу садануло волной о камни, из-за чего девчонка принесала сильнейшие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На архипелаге нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камешками получили многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король достала из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 октября и всю последнюю ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, надзирательница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, кухарка расположенной на берегу Сямозера территории отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерце очень крепкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму явилась влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и рабочий базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь архипелагов столичные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переутомления случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний курсант нес самую крохотную девушку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро завершалось с того, что я прослеживала погоду в Карелии. Я знала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 сентября телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок пребывает в лагере», — припоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то мимолётной подгруппе туристов, и уехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот этап мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не могла усомниться в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее жрать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета крестьянского поселения Эссойла, на территории которого обретался лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и запустил в воду 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На последний день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо оперативника с огромными, набухшими глазами, который видел туловище их мальчика. В результате Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в феврале 2007 года. Для него однаружали в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя черепичными двухместными корпусами площадью 350 прямоугольных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей столовой и маленьким гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, глинистый пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс был высчитан на предоставление 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая длилась с 3 по 23 сентября 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тоску Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели проходить местные сотрудники, он увидел туристские палатки, в том количестве большие, в которых стояли ярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не отыскалось места и в этих палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить прозвище острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже приобретал специфичное названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно находить негативные комментарии, в которых подробно расписаны задачи лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более точнейшее площадное слово на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для какого колличества ничего не было готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — пересказывает провайдер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо ,сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на дощатый жёлоб (!) Ночью у одной из девушек загорелся прожженный сигаретой матрац (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сообщении толковалось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор концлагеря Елена Решетова, ее председатель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами семинаристы Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, лекарь Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая повинности руководителя этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник управления по организации деятельности с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там надлежаще существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее поколение директоров увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за содействие услуг, не отвечающих предписаниям безопасности (часть 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в феврале 2017 года к трем годам истязания несвободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение истязания отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но кушать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дядя дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть способным к подобному, в отличие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная проблематика существовала именно в том, что сын перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили расход на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за повинности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ехал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие отцы его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице государственные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за втягивания процесса столичные чиновницы можетесть избегнуть наказанья по истечении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его предполагали по двум статейкам: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безопасности (статейка 238) и об прекращении в опасности (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь бросил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое рассмотрение в трибунале ..первой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас доказывание обретается на фазе судебного следствия, то есть вновь преподаются подтверждения вины и виновности Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На дознании выяснилось, что он поехал туда — этот отличник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится новое разбирательство в отношении недавно оправданных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связитраницы с катастрофой детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в вторую годовщину после трагедии, 18 октября 2017 года, сотрудники МЧС возлагали букетик на озерцо и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила примитивная мысль.
«Вы же знаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как замдиректора лагеря существовал лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возращения в Москву ей .обсуждалось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь намериваются родственники погибших, школьница больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабушка — когда детям было по 6 лет, их тётка оказалась прикована к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девчонка хотела поступить в институт МЧС, но не получилось из-за проблемм со зрением. Она поехала в воспитательный институт, чтобы стать учителем психической культуры для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля перешла на третьей курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, разыгрывает в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и предыдущую тему про водичку преподаватель рассказывал, осторожно смотря мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ ребятки ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудиках в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, женщина отказалась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один наставник оставался с ней на острове, пока другие ныряли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались дружка с дружкаом по телефону.
«Мой внук и еще четверо девчат валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы уезжаем вместе, кокетничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она прощается и разговаривает каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с тётей другого погибшего ребенка — — приезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого отъезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: сопротивление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 мая 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психоаналитики говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я удаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, лизнуть нашатырь, выпить таблетку, а у него такой необходимости не существовало».
Все те годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мускулатуры и мышечную систему. Я не против этого, но только когда за этим висят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло целеуказание от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то коррупционеры потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».