Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители подсаждут в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по безплатным путевкам. Подробности этой драмы потрясли страну — 47 беспомощных детей часами в группку боровались за жизнь посреди большого штормящего озера. К кончины первоклассников привела целая чреда преступных постановлений взрослых. Изнурительные трибуналы протягиваются до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере специальный обозреватель потолковал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о кончины вашего ребенка. Там было написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в кишечнике водички нет. О эком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подмахнул дополнительную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех других погибших на Сямозере, произошло то, что называют полусухим отравлением — оно происходит из-за стойкого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его племянника существовало переохлаждение. «К моменту потери бытия острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В тот миг работники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы дотащиться до детей, — говорит отчим Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически кинуты на деспотизм судьбутраницы посреди объятого ураганом огромного озера, где ветерок и волны рвали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та крошечная девушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую подавленность и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до крохотного хутора Кудама, в особняк присмотруги Столяровых. Там она вместе с барами вызвала МЧС и помогала местным обывателям спасать детей до отъезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было быть вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, лагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому обладминистрации не разрешалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако этот документ не носил непременного характера.
Но существовали и другие веские причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно соизмеримо с речным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 июля в районе Сямозера ожидались ливни и ветерок с порывами до 20 сантиметров в секундтраницу (72 километра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.
Однако это не остановило гендиректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала приказание вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замначальнику . Тот, будто прапорщик на войне, прислал команду первокурсникам педколледжа и , которые миновали практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к заданию задания: однаружали спасательные жилеты для детей и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 октября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать девчат и одному сопровождающему сходы в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали школьница педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль бережка три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было поехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был следующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через лайнер начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает повести детей вглубь болота — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без экстренных баков, а уговорил наиболее надёжный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, подымился слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не окончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о задаче с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но промолвил в ответ: “Справимся сами”, — распромолвил “Ленте.ру” его прокурор . — В энергию возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не можетбыл должным образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» председатель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его вразумила не адресоваться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по автоответчику человека отступиться от избавления детей перед лицом прямой агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники концлагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось какое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер автоответчика будет передамлён полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта аудиозапись стала подтверждением вины принявшей телефон врача Суоярвской медавиации . Она даже не стала регистрировать тот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее внука Жени и девчушки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему племяннику было 13 лет. Маленький и бледненький ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям уплывать к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем способности совершать пассивные действия», — так это описывала в суде руководитель .
«У детей свирепый ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок утратил переживание от ужаса. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словечкам Романовой, выкарабкались из водички те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову старалась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух школьниц из батальона — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подвигала их к берегу, сколько могла. Когда сохранялось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что отплывёт сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего школьница исходатайствовала мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камешками исходатайствовали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята вылезали на берег как можетбыли весь вечер 18 октября и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, директриса лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связитраница не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера инфраструктуры отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень сильнейшая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утречка в Кудаму явилась влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный драгун Андрей Севериков и сотрудник инфраструктуры Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь островов местные величают Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переохлаждения случилось».
По словечкам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую крохотную девчушку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я контролировала погоду в Карелии. Я незнала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 июля телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок находится в лагере», — припоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что гендиректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то мимолётной подгруппе туристов, и приехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот миг мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не могла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее жрать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава совета сельскохозяйственного селения Эссойла, на водое которого обретался лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в воду 14 упаковочных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день племянника нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но терапевты и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в феврале 2007 года. Для него взяли в субаренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя бетонными спальными корпусами улицей 350 прямоугольных сантиметров каждый, правительственным зданием с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей гостиной и невысоким гостевым домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, новопесчаный пляж, игровые террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в третьей смене, которая длилась с 3 по 23 апреля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не хотели проскакивать столичные сотрудники, он увидел туристские палатки, в том большинстве большие, в которых сидели трёхъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как половина землянок существовали рваными, отогрелись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас увезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить заглавие острова, мы просыпаемся в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже приобретал определённое прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетитраницы легко можно находить позитивные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более приблизительное жаргонное словечко на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, следующие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — поведывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то покуривают. Дети покуривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на бревенчатый жёлоб (!) Ночью у одной из девчушек запылал прожженный папиросой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же извещении упоминалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под доказательство в Карелии попали гендиректор концлагеря Елена Решетова, ее председатель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами второкурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального управления Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности руководителя этого управления .
В Москве — председатель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник ведения по организации деятельности с семьями Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их должно быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там должно было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить первое поколенье сотрудников увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопастности (половина 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина представила Решетовой две фотографии: эким общительным ее ребенок поехал в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один бицепс на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в мае 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение отбывания отложили на три года, до тех пор, пока ее племянницы не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, женщина осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — брат дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным причинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера службы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная проблематика существовала именно в том, что отец перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали бюджет на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован сын Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов приезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее клинике военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответственность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка жалуется на то, что совещания все время откладывают ввиду дисквалификации свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса столичные экономки можетесть избежать отбывания по истечении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его интерпретировали по двум статьям: об обеспечении услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (статья 238) и об покидании в угрозы (статья 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова оспорит оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь оставил в мощи обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое изучение в трибунале ..первой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас дознание обретается на фазе судебного следствия, то есть вновь преподаются подтверждения вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который пролетал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы пикнуть лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили метку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас кушать государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном суде Карелии произойдёт новое доказывание в отношении недавно оправданных трибуналом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 сентября 2017 года, работники МЧС возложали веночек на озеро и поднялся шторм. Их подлодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила простая мысль.
«Вы же знаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что желала скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как замдиректора концлагеря существовал лишь частью схемы по откату бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После отбытия в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связитраница не поддерживает, но она в контакте с несколькими детьми погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родичи погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку тётка — когда детям было по 6 лет, их мать очутилась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, школьница желала переветься в университет МЧС, но не получилось из-за проблематик со зрением. Она побежала в филологический университет, чтобы стать доцентом психической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на пятой курс. Она по-прежнему работает плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предыдущую тему про воду студент рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудиках в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один фигурист оставался с ней на острове, пока другие ныряли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались дружка с дружкаом по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребятишек валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы уезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — поведывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она раскланивается и общается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова стремится вместе с мамой другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: разрежение скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все те годы Валентина подсаждёт себя за то, что позволила ребенку съездить в тот лагерь. Она каждый раз умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передать свое заявление к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то коррупционеры потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».