Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой трагедии сотрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боровались за жизнь посреди большого штормящего озера. К кончины старшеклассников привела целая вереница преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере специальный корреспондент побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал соглашение о смертитраницы вашего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в пищеводе воды нет. О эком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют влажным отравлением — оно происходит из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его отца было переохлаждение. «К этапу потери переживания острая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчуган Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот момент руководители проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добежать до детей, — говорит сын Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по телефонуту человек сказал, чтобы тот не баловался, и погрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого штормом колоссального озера, где ветерок и зыби сбрасывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло существовать больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила поразиковительное для своего возраста. Она разиков за разиковом возращалась за гибнущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую боль и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось пробежать несколько километров до побережья и добраться до крошечного выселка Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, концлагерь получил санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако этот протокол не носил непременного характера.
Но были и другие убедительные причины, которые указывали на неспособность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с речным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 мая в участке Сямозера планировались ливни и ветер с порывами до 20 футов в секунду (72 метра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она воздала указание вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто полковник на войне, передамил сборную первокурсникам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к осуществлению задания: положили спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему сходы в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали первокурсница педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменял прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был первый шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на негерметичных отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озерка — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее комфортный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» причалили от бережка примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой ватерлинии шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных постановлений не окончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и образовывавший о проблеме с нештатными баками, разрешает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его нотариус . — В силу возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным образом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» заместитель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно уверить по мобильнику человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно было сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники лагеря не вызвали спасателей? — недоумевает Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта запись стала подтверждением вины принявшей звоночек лекаря Суоярвской медавиации . Она даже не стала регистрировать этот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы разогреть лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и сохранялись вплоть до прибытия водолазов на последний день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положенье очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в льдистой воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее сына Жени и девчонки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну существовало 13 лет. Маленький и полненький ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в дальнейшем способности совершать интенсивные воздействия», — так это живописала в суде представитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок потерял самосознание от страха. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, вылезли из водички те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову ,пыталась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух девушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за колоссальных жилетов, и Ксюша выволакивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 сантиметров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что приплывёт сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на коры нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло авиавойной о камни, из-за чего девчонка исходатайствовала мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На мысе сыскались еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями принесали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король достала из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята добирались на берег как можетбыли весь вечер 18 октября и всю нижеследующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, владелица расположенной на берегу Сямозера инфраструктуры отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень мощная волна. Она не знает, названивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утречка в Кудаму явилась влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепочку архипелагов столичные называют Пятиостровье. Оттуда они вывезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых покарай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девочки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ногами от отморожения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали туловища еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро завершалось с того, что я контролировала погоду в Карелии. Я незнала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 октября телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как наш ребенок пребывает в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе издать детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группке туристов, и приехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не можетестьбыла поверить в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее кушать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и печатали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского городища Эссойла, на водое которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и опробовал в влагу 14 целлюлозных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На предыдущий день внука нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но пациенты и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико прокурора с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в марте 2007 года. Для него взяли в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, судебным зданием с медблоком, гостиницей на десять трехместных номеров, отдельно стоящей столовой и крохотным гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, галечный пляж, интерактивные платформы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был просчитан на проведение 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая длилась с 3 по 23 мая 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он завидел туристические палатки, в том количестве большие, в которых высились двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как половина юрт существовали рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не сыскалось места и в этих палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 октября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить название острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристской направленностью отдыха. Лагерь даже имел характерное названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно находить отрицательные комментарии, в которых подробно разрисованы задачи лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более точное площадное словечко на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведразведотрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, предыдущие землянки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под сэмом LuckyDad. — На каждый разведотряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на бревенчатый жёлоб (!) Ночью у одной из девочек вспыхнул прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор лагеря Елена Решетова, ее замначальник Вадим Виноградов, числившиеся курсантами абитуриенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая должности руководителя этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир управления по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было быть намного больше обвиняемых, чтобы научить нижеследующее поколенье руководителей займться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что какое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким общительным ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать каких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июне 2017 года к трем годам лишения свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение наказанья отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре триллиона рублей в свойстве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но кушать человек, который считает, что врач не виновна, по крайней мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все протоколы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным первопричинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать способным к подобному, в различие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — философствует Заслонов.
По его словам, главная проблематика существовала именно в том, что отец перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов мотался в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие отцы его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице государственные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную отвественность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка жалуется на то, что заседания все время откладывают ввиду дисквалификации свидетелей. Он предполагает, что из-за упрощения процесса столичные старушки можетесть избегнуть отбывания по прошествии срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум заметкам: об предпредоставлении услуг, не отвечавшим требованиям безугрозы (заметка 238) и об предоставлении в угрозы (заметка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала арбитражную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь бросил в мощи оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили возвратить дело на новое обсуждение в трибунале четвёртой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас доказывание находится на стадии судебного следствия, то есть вновь изучаются подтверждения вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он существовал студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы посметь тюремное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот троечник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится новое расследование в отношении недавно оправданных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связитраницы с смертью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, руководители МЧС возлагали букетик на болото и подымился шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила сложная мысль.
«Вы же знаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили погрести мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как ректор концлагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После прибытия в Москву ей прийдлось долго и упорно уберегать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь намереваются родственники погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, растит в группку бабка — когда детям было по 6 лет, их мать оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девушка желала поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она пошла в педагогический колледж, чтобы стать выпускником физиологической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и последнюю тематику про воду преподаватель рассказывал, осторожно шепча мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один фигурист оставался с ней на острове, пока иные летали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались дружка с дружкаом по телефону.
«Мой сын и еще четверо ребят стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины жрать бюст Жени, с которым она прощается и переговаривается каждый день. И каждый год она едет на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены юбилейные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова силится вместе с тётей другого погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: разрежение скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 июля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже наркологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу спровоцировать скорую, нюхнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина корит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз требует прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» прислать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерке полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло оповещение от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».