Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 августа 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по платным путевкам. Подробности этой трагедии потрясли странтраницу — 47 безоружных детей часами в группку боролись за жизнь посреди громадного штормящего озера. К кончины учеников привела ,целая чреда преступных решений взрослых. Изнурительные трибуналы вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный журналист потолковал с выжившими и семьитраницами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели вашего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел туловище своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в желудке водички нет. О каком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подмахнул специальную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что величают влажным утоплением — оно происходит из-за сильнейшего спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына существовало переохлаждение. «К моменту потери переживания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот миг сотрудники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит дядя Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на полсутки существовали фактически брошены на беспредел участи посреди объятого тайфуном огромного озера, где ветер и волны орвали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девочка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую подавленность и часы, проведенные в снежной воде, ей увенчалось проползти несколько километров до побережья и добраться до большого хутора Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обитателям уберегать детей до отъезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще существовало быть вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, лагерь получил санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому мэрии не разрешалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако тот документ не носил необязательного характера.
Но были и другие неопровержимые причины, которые указывали на невозможность экскурсии по озеру. В диаметре оно сравнимо с океанским заливом, а в концлагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 мая в участке Сямозера ожидались дожди и ветер с порывами до 20 футов в минуту (72 километра в час). Однозначно это ознаменовывало шторм.
Однако это не остановило ректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала предписание вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замначальнику . Тот, будто генерал на войне, передал сборную преподавателям педколледжа и , которые проходили практику в концлагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к заданию задания: однаружали спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребятишек и одному сопровождающему сходы в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали выпускница педлицея и учащаяся лицея цивилизации и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека существовал первый шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на негерметичных отсеках, которые получают судну парусность в экстренной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее надёжный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» отвалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом порыву скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблематике с экстренными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил обстановку, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но промолвил в ответ: “Справимся сами”, — распромолвил “Ленте.ру” его нотариус . — В мощь возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подзащитный не можетбыл надлежащим образом ту обстановку оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» замминистра гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по автоответчику человека отступиться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказывать от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие милиционеры концлагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — выговорил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — вопросил ребенок, но связитраница оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та запись стала свидетельством вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы превозмочь шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно приплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом обстоятельстве оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в катастрофы двоих: ее внука Жени и девчонки Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну было 13 лет. Маленький и бледненький ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в последующем хейни свершать пассивные действия», — так это живописала в суде руководитель .
«У детей необузданный ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок утратил мышление от ужаса. Дезориентация существовала полнейшая, — поведывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словечкам Романовой, выкарабкались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову удавалась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она выключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за громадных жилетов, и Ксюша подвигала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего девчонка получила крепкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На мысе отыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными булыжниками исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята добирались на берег как можетбыли весь вечер 18 апреля и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, гостья расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень крепкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку архипелагов столичные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых прогневай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчёнки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с лодыжками от обезвоживания случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую школьницу на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали туловища еще троих погибших. Еще одного мальчишку — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро завершалось с того, что я корректировала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там трагедия на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок пребывает в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что ректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной подгруппе туристов, и поехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот миг мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не можетбыла усомниться в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, принуждали ее пить и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и читали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава комитета давыдковского селения Эссойла, на водое которого обретался лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в воду 14 сноских корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день внука нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царствует безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в октябре 2007 года. Для него однаружали в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырёхместных номеров, отдельно стоящей комнаты и невысоким пятизвёздочным домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, галечный пляж, интерактивные платформы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был просчитан на использование 184 человек. Между тем в первой смене, которая продолжалась с 3 по 23 апреля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тоску Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не желали проскакивать столичные сотрудники, он увидел туристские палатки, в том числе большие, в которых стояли ярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток существовали рваными, отогрелись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не сыскалось места и в тех палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить заглавие острова, мы просыпаемся в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной туристической тематикой отдыха. Лагерь даже приобретал специфичное название «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно находить отрицательные комментарии, в которых подробно разрисованы проблеммы лагеря.
«Царит относительный хаос (если не использовать более чёткое площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не существовало готово, последующие юрты ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает провайдер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на дощатый жёлоб (!) Ночью у одной из школьниц вспыхнул прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же #лицемерии говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дорогое для каких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под дознание в Карелии угодили замдиректора лагеря Елена Решетова, ее председатель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами второкурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая повинности директора этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир управления по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там надлежаще существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить первое тысячелетие сотрудников работать своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопасности (половина 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким весёлым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила тётка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в марте 2017 года к трем годам наказанья свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказанья отложили на три года, до тех пор, пока ее дочери не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу уплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в свойстве компенсации морального вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей степени в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная проблема была именно в том, что племянник позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переслали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили госбюджет на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отчим Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за функции приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов разъезжал в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время отсрочивают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за оттягивания процесса столичные барышни могут избегнуть отбывания по прошествии срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его предполагали по двум заметкам: об содействии услуг, не отвечавшим предписаниям безопасности (заметка 238) и об увольнении в опасности (заметка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и суд вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили возвратить дело на ,новое рассмотрение в суде ..первой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас слушание пребывает на стадии судебного следствия, то жрать вновь исследоваются свидетельства вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — рассказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы пикнуть лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот хорошист и бездарь, — чтобы ему поставили закорючку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном суде Карелии состоится новое слушание в отношении недавно оправданных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что непосредственной причинно-следственной связи с смертью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 сентября 2017 года, работники МЧС возлагали веночек на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила сложная мысль.
«Вы же незнаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем столичным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как ректор лагеря был лишь частью схемы по срезу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не помнила о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После отбытия в Москву ей приходилось долго и упорно уберегать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь сбираются родители погибших, школьница больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку тётка — когда детям существовало по 6 лет, их тётка оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девушка желала переветься в институт МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в воспитательный институт, чтобы стать доцентом психофизической культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля пересекла на пятой курс. Она по-прежнему увлекается плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ пить в колледже, и последнюю тематику про влагу педагог рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребятки ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девочка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один хоккеист сохранялся с ней на острове, пока другие ныряли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать смерть детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали дружка с дружкаом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребят ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы уезжаем вместе, кокетничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она поздаруется и беседует каждый день. И каждый год она едет на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены памятные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова силится вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — приезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже невропатологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, лизнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все эти годы Валентина укоряет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим сидят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло информирование от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».