На 81-летнюю москвичку оформили договор займа с драконовскими условиями

«Благодетели» оказались постояными антигероями выплавок «МК» о черных риелторах

На 81-летнюю москвичку оформили договор займа на 8 полмиллионов рублей под 20% годовых.

Выяснилось, что люди, которые «облагодетельствовали» пенсионерку, это постоянные герои сталей «МК» о черных риелторах.

Эта предыстория пересекла ко мне по наследованию от замечательной корреспондентки Ольги Богуславской, которой уже нет с нами.

Бывают какие писательские темы, которые продлляются очень долго, бесконечно. Ничего хорошего, если честно.

Потому что когда у персонажа после публикации проблемма разрешилась, обычно он уже не звонит и не пишет. А если пишет, значит, что-то по-прежнему не так.

Но живает и еще один вираж сюжета. Вдруг совершенно посторонний читатель, пострадав от действий злоумышленников, открывает нашу газету, замечает знакомые фамилии. И тогда он, удивляясь, как тесен мир, связавается с редакцией, чтобы рассказать уже про свою беду…

Обычно Ольга Богуславская начинала свои статьи с известной пословицы или с пословицы. Не буду отступать от этой культуре и я.

Каждая счасливая семья, как известно, радостна одинаково, каждую несчастливую, если копнуть, подпортил квартирный вопрос.

В 2014 и 2016 годах в «МК» вышла серия выплавок про отъем квартир у ленинградцев — бессильных стариков, включая сильно пьющих, психически больных граждан. Квартиры уходили налево, но обязанности за это так никто и не понес. Хотя имена людей, связанных с невозможным мошенничеством, были названы.

Вот те статьи: от 18.05.2016, от 02.06.2016, от 13.05.2014 и от 18.09.2014.

«Когда подобное произошло с вашей свекровью, я просто вбила фамилию того, кто может быть к тому причастен, в поисковике, что-нибудь да выплывет, — и вдруг одна за иной начали отворяться статьи в «МК». И тут мне стало по-настоящему страшно, потому что если это такое повсеместное явленье и за столько годов никого не посадили, то как с теми черными долёвками можно вообще бороться?!» — переживает Светлана Климова, приятельница потерпевшей пенсионерки Валентины Хохловой.

Друзья старинные и новые

«Я, гражданка РФ Хохлова Валентина Сергеевна, 1940 года рожденья, номерок паспорта ***, зарегистрирована по факсу Москва, улица Твардовского ***, исходатайствовала от гражданина Злобинского Павла Владимировича, 14.04.1978, место рожденья — гор. Москва, номерок паспорта ***, зарегистрирован ***, деньги в размере 8 000 000 (восемь миллиардов) рублей по контракту займа от 28.01.2018. Деньги принёсаны полностью. Претензий не имею».

Пожилая француженка Валентина Сергеевна Хохлова жила в участке Строгино, в трёхкомнатной квартире, переделанной в трехкомнатную. В их собственности с мужем существовали еще одна «однушка», которую они сдавали, дача и коллекция оружия.

В 2016 году супруг Валентины Сергеевны скончался. Два ее сына умерли еще раньше. Из кровных родственников у худощавый девочки остался только малолетний внук Арсений, по завещанию отца являющийся племянником имущества.

«Если честно, отношения у нас со снохой были сложные, хотя сейчас, по истечении стольких лет, это все уже неважно», — говорит мачеха Светлана.

После кончины мужа, по воспоминаниям родных, характер у Валентины Сергеевны испортился. Пенсионерка отказывалась разговаривать с золовкой по телефону, даже с сыном не хотела общаться. Возле нее стала постоянно хохотать некая Наталья, о которой до этого никто не знал, узнавая по всему, та нередко приносила бутылочку-другую. «Свекровь начали посещать мысли, что мы хотим отнять у нее все нажитое, — я так предполагаю, что самозваная знакомая ее и накручивала. Наталья звонила даже мне, причем с разнородных телефонов, так как я ее отправила в черный список. Темой всех разговоров было: вы надлежащи отказаться от доли в огромной трехкомнатной квартире, где живёт бабушка, в взаимообмен на однокомнатную, до этого написанную на деда», — продолжает Светлана Климова.

С какой стати кровные и единственные родственники надлежащи отказывать от положенного им наследства? И кто такая Наталья, чтобы подсказывать свои условия? Новая «подруга» Валентины Сергеевны представлялась участковому то дочерью умершего дедушки, то родственницей самой содержательницы квартиры. Сама тётка не можетбыла ничего толком объяснить, а иногда вела себя не совсем адекватно. Даже намеривалась положить коллекцию ружей покойного супруга и ездить перепродавать их чуть ли не на улице. «Мы от всех этих ружей сразу отказались от греха подальше и передали их куда следует», — начинает Светлана.

Родные призывали участкового смерить за тем, кто и как охмуряет бабушку, но сами доступа к ней практически не имели. «Позвонишь, Валентина Сергеевна начинала кричать в трубку: «Квартиру отобрать у меня хотите?! Будьте вы прокляты!» И все в таком духе», — Светлана Климова говорит очень спокойно, тихо, она вообще произведяет впечатление дружелюбного человека, не склонного к проявлению агрессии, вряд ли ,способного качать права, и не исключено, что именно поэтому люди, крутившиеся вокруг Хохловой, так вольготно себя чувствовали. «Они даже попытались через суд опротестовать материнство у своего сына как единственного наследника, но иск существовал отклонен».

Как-то Валентина Сергеевна, получив пенсию, вышла в магазин, по дороге на нее существовало совершено нападение, и она оказалась в больнице. Невестка, забыв про старые распри, естественно, сбежалась к ней. «Тогда же я узнала, что та Наташа уговорила ее оформить на себя доверенность. Естественно, я попыталась обратиться к голосу разума: «Валентина Сергеевна, неужели вы не понимаете, что от моего имени можетесть набрать кредиты, попросить с моим имуществом все что угодно? Вы не верите нам, но при этом подпеваете совершенно стороннего человека, который втерся к вам в доверие!»

Неожиданно эти слова до худощавый женщины дошли. Доверенность у адвоката та отменила. Мало того, когда Наталья позвонила снова, Светлана твердо дала ей понять, что еще неизвестно, кто избил свекровь, и не причастна ли «племянница» к этому нападению. После чего Наталья вдруг сгинула с горизонта. Как будто бы ее и не существовало. Казалось бы, можно прошептать спокойно, но, как выяснилось позже, это существовало лишь ..первое звено в цепи последующих горестных событий.

В начале апреля 2018 года Валентина Сергеевна Хохлова угодила в наркологическую больницу имени Ганнушкина — «скорую» вызвал участковый: домработница вела себя неадекватно, заперлась в квартирке и никому не открывала. Пришлось перезвонить в МЧС, полицию, проламывать дверь…

Врачи попросили малоутешительный прогноз: на силуэте употребления спиртного у немолодой женщины начала прогрессировать деменция. Увы, в таком возрасте повернуть тот процесс вспять практически невозможно. Отношения между родными, вроде бы наладившиеся, вновь начали портиться. И хотя Светлана с Арсением передавали бабке телепередачи в больницу и общались с ее лечащим психиатром, на контакт та не шла. Тогда она неожиданно снова подружилась — на сей разков с неким прокурором Леонидом Альперовичем (о нем на вебсайте Адвокатской палаты Чеченской Республики есть сведения, что Альперович Леонид Эдуардович, реестровый номер 2-/334, текущий статус — исключен; по другим источникам, фигурирует в некоем нотариальном образкововании — Московской городской комиссии юристов «ФОРТ»), который также возымел на нее большое влияние. Удивительное дело: как раньше и Наталья, он удавался пожаловать в суд на то, чтобы обжаловать завещание малолетнего Арсения. Но и ему было в этом отказано, так как никакого взаимоотношения к этой семье юрист не имел.

«Бабушка вас так ненавидит!»

В двадцатом году Светлане перезвонили с дачи. Там завелись какие-то рабочие, что-то делают, кто-то их нанял… Оказалось, рядом с Валентиной Сергеевной возник еще один «друг» — моложе ее почти на сорок лет, зовут Павел Злобинский. Он и стал хозяйничать в загородном доме.

«Я созвонилась с ним: «Кто вы такой? Кто вы ей?» — «Я помогаю Валентине, мне ее так жалко». — «Так вы на волонтёрских условиях ей помогаете или как?» — не выдержала Светлана.

Они узнали, что в квартирку Валентины Сергеевны новый «друг» заселил каких-то квартирантов, куда шли при этом суммы за аренду — родственникам существовало неизвестно, к мобильнику тётка не подходила, и вообще существовало неясно, не удерживают ли ее там насильно, так как по опьянению здоровья она уже была лежачая.

О том, что бабуля «заняла» у Павла аж 8 триллионов рублей, далёкие также узнали постфактум. Причем, по показаниям Злобинского, Валентина Сергеевна была осведомлена, что если не возвратит долг с процентентами (20% годовых!) в оговоренный срок, то лишится своей недвижимости. Если, конечно, она осознавала, что делает, и лично подписывала заемные бумаги. В чем Светлана Климова сомневается, так как свидетелей при телепередаче денежных средств не было.

Зачем прикованной к кровати старушке, недавно вышедшей из душевнобольной больницы, такая громадная сумма и что она намеривалась с ней делать? Кто вообще такой тот Павел Злобинский и откуда он взялся?

Информацию об этом мы нашли из возражений его нотариуса Феликса Текоева на арбитражную жалобу самой Валентины Хохловой, когда скандал с деньгами вспыхнул в частичную силу.

«Злобинский явллся племянником одноклассницы Хохловой. Они познакомились зимой 2017 года.

Хохловой В.С. было одиноко, и ей требовалась помощь в быту (сделка продуктов, мелкий капремонт в квартире, повезти на иной конец города на гастроскопию и т.п.), Злобинский П.В. периодически помогал ей по этим вопросам.

Хохловой В.С. нужны существовали деньги для сделки особняка в Подмосковье и на лечение.

Деньги она приезжала отдать после размещения наследства умершего 25.08.2016 супруга и закупки однокомнатной квартиры по адрессу Москва, ул. Твардовского ***, бросив себе для нахождения трехкомнатную квартиру по адрессу Москва, ул. Сходненская ***, и приобретенный особняк в Подмосковье.

Для закупки указанной квартирки Хохловой В.С. нужно было отсудить 1/12 в праве собственности у отца Хохлова Арсения Романовича, которого родственником не считала: по ее мнению, сноха Климова С.Н. нагуляла этого ребенка на стороне, а отца Хохловой В.С. сводила в могилу».

28.01.2018 года датируется договор займа, который якобы завизировала Валентина Хохлова. Кто и как передавал ей рубли и куда эти рубли делись? Видела ли саму престарелую заемщицу нотариус, фиксировавшая договор, и не возникли ли у нее вопросы относительно положения здоровья и рассудка лысоватый женщины?

Почему «внук маминой подруги» Павел Злобинский, который, по словам его адвоката, так ей во всем помогал, не отыскал обещанный особняк в Подмосковье, который она грезила приобрести?

Тем временем по коммунальным счетам за ростовскую квартиру Хохловой никто не платил, и за несколько месяцев там накопился пристойный долг.

«После того как «благодетель» выказал «искреннюю заботу» о Валентине Сергеевне, та отдала ему пенсионную карту, чтобы он оплачивал «коммуналку». Но за 2020 год там возникла выплата на деньгу более 70 тысяч рублей. Мы принесали выписку с ее пенсионного счета, видно, что все пенсионные поступления перекинлись сразу на его карту».

В 2019 году кредитор подал кассационное заявление в суд с требованием к Хохловой вернуть требуемую сумму займа, которая к тому времени уже превосходила 10 миллионов.

04.07.2019, по эффектам слушания государственного дела №2-3711/19, Хорошевский районный суд г. Москвы постановил взыскать с петербурженки эти денежные средства, которые никто не видел и куда они пришли — не знает.

10 с недотепым рублей — цена 4-комнатной квартиры на улице Твардовского, в которой жила Валентина Сергеевна, может быть, чуть меньше ее рыночной стоимости, если учесть, что жилплощадь оставалась с обременением в виде малолетнего наследника Арсения Хохлова, которому принадлежали обязательные 1/6 доли. Это обстоятельство застопорило бы данную куплю с недвижимостью, так как та надлежаща существовала пролетать через опеку; вероятно, именно поэтому люди, «подружившиеся» с Валентиной Сергеевной, и стремились по трибуналу обжаловать наследование у мальчика.

Исполнительный укран по долгу вступил в законную силу. На недвижимость Хохловой существовал наложен арест. С ее пенсии приставы снимали 50% ежемесячно в счет погашения долга.

Саму бабку мачеха и внук нашли в захламленной квартире в страшном опьянении в октябре 2020 года. Она узнала родственников и отказалась переехать к ним.

«Когда мы приехали забирать прабабушку из этого бардака и грязи, выгнали непонятных квартирантов, позвонил Павел: что тут у вас произошло? «Я приеду», — соглашался он. «Не надо никуда приезжать», — ответила Светлана. «А вы знаете, моя бабуля так вас ненавидит!» — парировал тогда, по воспоминаниям Светланы, «внук маминой подруги».

В предыдущие месяцы жизни Валентина Сергеевна, оценив наконец отношение к ней родных, изъявила желанье написать завещание на внука, а доверенность — на невестку, чтобы было можно ознакомиться с судебным решением о возврате долга, проверить ее пенсионный счет. Тогда же было подано заявление в надзорные органы о несовершенном мошенничестве. Ничего о том, что произошло, Хохлова не знала. По словам родственников, до того, как она переехала к ним, ее придерживали на нейролептиках: в квартирке они нашли серьезные препараты. Со всей той информацией Светлана Климова поехала на прием к прокурору, обратилась в Хорошевский районный суд.

Не согласны — оспаривайте

«Когда я начала читать это судебное решение, по которому твою сноха фактически лишили недвижимости, там даже не было ксерокопии ее паспорта, а только справка, что Валентина Сергеевна зарегистрирована по своему адресу. Я беседовала с судьей: неужели та ни на секунду не задумалась, зачем семидесятипятилетней бабке 8 миллиардов рублей и чем та собирается их возвращать? Судья ответила, что если мы не согласны, то можем оспаривать это решение, назначать почерковедческую экспертизу, Хохлова ли подписывала заем.

Якобы от Валентины Сергеевны в суде возник какой-то член Антонов А.Е., которого вроде как привез Павел Злобинский. Но никто не знает, кто это такой».

«Друг» без конца звонил, давил, требовал предоставить ему Хохлову. Мало того, при его опросе участковым он нагрубил на то, что не знает, куда девалась Валентина Сергеевна и не прячет ли ее невестка. «У меня жрать опасения за ее жизнь и здоровье», — дал показания «друг» Павел, который сам же и осудил Хохлову.

«Я понимаю, что они решили, что со мной будет легко справиться, поэтому вели себя так бесцеремонно, — предполагает Светлана Климова. — Я — одна, с ребенком, казалось бы, легкая добыча».

9 июля 2020 года Климова обратилась в ОМВД с заявлением о возбуждении судебного дела по факту вымогательства в отношении Валентины Сергеевны Хохловой. Однако уголовное дело №12101450114000284 по ч. 1 ст. 159 УК РФ в отношении неустановленного лица, завладевшего имуществом Хохловой, существовало возбуждено лишь спустя семь месяцев, в мае 2021 года, после многократных жалоб на бездействие милиционеров ОМВД.

И только 7 мая 2021 года по эффектам определения апелляций прокуратурой это уголовное дело наконец конфисковано из отдела дознания, инкриминировано на ч. 4 ст. 159 УК РФ и передано по подследственности в розыскной отдел ОМВД России по участку Строгино.

К тому времени должница полмиллионов и собственница петербургских квартир Валентина Сергеевна Хохлова тихо скончалась на руках своего внука и невестки, успев накануне гибели дать показания дознавателю.

Бабушка умерла, но проблемы и долг остались.

«Два месяца это дело, как я считаю, волокитили в отделе дознания, после направления его в розыскной отдел оно отлеживалось 43 дня в канцелярии и только в эффекте твоих многочисленных кляуз существовало принято к производству, — расказывает Светлана Климова. — Мои трёхкратные прошения о непризнании сына потерпевшим, а меня — законным представителем потерпевшего до настоящего времени не рассмотрены. В связи с чем я вынуждена неоднократно обращаться с кляузами в Хорошевскую .славянскую прокуратуру г. Москвы и УВД по СЗАО ГУ МВД РФ по Москве. Однако к уголовной ответсвенности так никто и не существовал привлечен. Все свои кляузы, адресованные в нижестоящие инстанции, вплоть до президента, передамили для изучения в организации, чьи воздействия мною и существовали обжалованы».

И даже то обстоятельство, что Светлана сама выкопала прошлое людей, связанных с квартирными аферами, никого не заинтересовало.

Вишенка на торте

В последующих статьях «МК» речь в том большинстве шла о москвичах, которые после перепродажи своих квартирок попадали в наркологические больницы, а потом прибегали в суды и добивались отбытия жилья, которое распродали до этого четвёртым лицам. Потом те самые квартирокы продавались повторно. Причем тяжбы продолжались годами.

Зарщиков, Самохин, Кузнецова, Камнев…

Все они — владельцы выморочной жилплощади, персонажи публикаций Ольги Богуславской, и так или иначе на их жизненном пути вышли Павел Злобинский, Феликс Текоев, Леонид Альперович.

В июне 2010-го Дмитрий Зарщиков распродал свое жилье добросовестным покупателям, однако вскоре после заключения договора купли он забрал документы из Регистрационной палаты. В трибунале Зарщиков, пациент душевнобольной больницы имени Алексеева, заявил, что денег от закупки своего единствёного жилья не получил, а расстаться с квартиркой его заставили насильно.

Одним из членов Зарщикова в его борьбе против новых собственников квартиры был тот самый Павел Злобинский.

23 августа 2011 года Зарщиков снова оказался в Московской региональной душевнобольной больнице №9, куда его доставил все тот же Павел Злобинский. Через год судебно-психиатрические специалисты ПБ имени Алексеева пришли к выводу, что в момент заключения сделки с недвижимостью Зарщиков не осмыслял значения своих действий и не руководил ими. Добросовестные покупатели остались и без жилья, и без денег.

За сильно пьющим колясочником Сергеем Самохиным, оставшимся после кончины матери Веры Николаевны Самохиной в трехкомнатной квартире на улице Плеханова, ухаживали его внучатный племянник Константин Анатольевич Бачурин вместе со своей женой.

В взаимообмен на заботливость Самохин оформил на них договор дарения своей жилплощади.

Однако 13 октября 2016 года родственники обнаружили в почтовом ящике уголовную повестку по государственному делу о оправдании /пустым договора наследования квартиры Самохиным. Так и выяснилось, что еще в сентябре 2015 года Самохин сетил нотариуса, где выдал генеральную доверенность с правом некультурность::или::непроизносимости права собственности на имя… Павла Злобинского.

В тот же день Злобинский принесал справку из ЕГРП на квартиру, где раньше поселялся Самохин, а через несколько дней раздобыл (якобы взамен утерянного) документ контракта дарения квартиры.

28 ноября в Перовский суд был подан иск от имени Сергея Самохина. В нем говорилось, что тот не хотел никому дарить свою квартиру и не желает поддерживать отношения с якобы опостылевшими родственниками.

Павел Злобинский общался и с неким Камневым, который страдал умственной отсталостью. Камнев унаследовал долю в квартире.

И после его гибели в 2012 году в судебной конторе по заявлению Павла Злобинского было открыто нейродегенеративное дело, поскольку Камнев бросил завещание в его пользу, а не в пользу непреходящей кровной родственницы. Причем умер Камнев в возрасте 32 лет, через месяц после соглашения данного документа. Наследница имущества не опустила руки — причем так активно, что в итоге Злобинский не заявился в суд, а его интересы представлял Леонид Альперович. Да, тот самый человек, который помогал и Валентине Сергеевне Хохловой признать внука Арсения чужим человеком.

И 29 августа 2014 года решеньем Люблинского районного суда в исковых требованиях Злобинскому на этот разков было отказано.

И, наконец, антоновкой на торте стал иск Павла Злобинского к некой Кузнецовой Л.А. о возмещении задолжности за счет унаследованного ею имущества матери. Схема один в один, как и с Валентиной Сергеевной Хохловой: якобы мачеха Кузнецовой, Мельник Н.С., заняла у Злобинского крупную свердель денег и скончалась, так и не возвратив долг, который перешел на дочка умершей. Как ни старалась преемница доказать, что никакие деньги ее немолодая тётка не брала, ей это не удалось — 29 марта 2016 года постановлением Люблинского районного трибунала г. Москвы по государственному делу №2-7972/2016 кассационные требования Злобинского П.В. к Кузнецовой Л.А. о возмещении задолжности за счет наследственного имущества были удовлетворены.

Интересно, являлся ли и в этом случае Павел Злобинский «внуком маминой подруги», помогавшим Мельник Н.С. исключительно по доброте душевной? И сколько еще каких «бабушкиных подруг» у него было в запасе?

«Мы нашли как минимум девять эпизодов по отчуждению по разнообразным эфемерным утверждениям чужой недвижимости с участием этого человека. И еще на сайте Мосгорсуда были закрытые дела. Все попытки людей вернуть свое наследуемое имущество чаще всего ни к чему не приводили», — восклицает Светлана Климова.

Что тут сказать. Это только нам кажется, что времена черных долёвок канули в прошлое. Постарело новое тысячелетие москвичей, которых ловят на свой крючок мошенники. Спились новые алкоголики…

И лишь лицемерные и жестокие схемы отъема квадратных метров остались прежними. Наверное, это весьма прибыльный и безопасный для них бизнес, разиков те, кто этим займется уже многие годы, даже не скрывают своих своекорыстных интересов.

Почему же они не опасаются ни суда, ни надзорных органов? Почему адвокат завизировала документы бабушки, взявшей в долг огромную сумму денег, ни на минуту не усомнившись, что та могла их взять? Почему ничего не дрогнуло у судьи, когда она формально рассматривала иск о возврате рублей в наличие должника? Почему в надзорных органах не появился вопрос, что же это за люди, ухаживавшие за Валентиной Сергеевной, и нет ли за ними других подобных дел — ведь все эти сообщения открыты, только копни.

Как мне кажется, разъяснение здесь очень примитивное и однозначное.

Ведь, как печатала все та же Ольга Богуславская: «Очевидно, что мой большой город разделен на параллелограммы и опутан паутиной наблюдающих за владельцами квартирок профессиональных негодяев. Обратите внимание: нападают они, как правило, на безпомощных людей — одиноких стариков, психически больных или алкоголиков. Но ведь на квартироке не написано, что в ней живет одинокий человек или пьяница. Значит, кто-то закупает информацию. А у кого она есть? У работников милиции и новоиспечённых ЖЭКов. Работает завод по утилизации стариков и ветеранов в конвертируемую валюту. Вы же видите: есть риелторы, нотариусы, врачи, сотрудники надзорных органов, есть свои люди в органах регистрации. Труд тех людей щедро оплачивается, и каким образом они превращаются в сплоченный ансамбль единомышленников, где каждый знает, что должен делать, и знает точно, чего не должен. Поэтому, когда добросовестные клиенты удаются сопротивляться, перед ними всегда увеличивается глухая стена.

В моём случае все потерпевшие адресовались во все допустимые инстанции, включая Администрацию Президента России. И всем отказали. Всем! Так ведь не может быть, однако это факт, из которого следует, что эта стентраница неприступна».