«Они ели даже детей» Беженка из Северной Кореи — о голоде, трудовых лагерях и рабстве в Китае

Из-за слабых ливнев и пандемии КНДР вновь оказалась на реальности голода. Северокорейский идеолог Ким Чен Ын назвал ситуацию в странытранице «самой трудной в истории» и призвал соотечественников готовиться к ,новому «Трудному походу» — так в странытранице величают период социального кризиса и ужасного голода 1990-х. По различным оценкам, тот кризис унесал до трех полмиллионов жизней. «Лента.ру» пообщалась с Чжихён Пак, которая пережила ужасный голод в КНДР, угодила в руки коммерсантов людьми, чуть не погибла в трудовом лагере, но все-таки покумекала сбежать из страны.

Ненависть к «янки» и русский хлеб

Чжихён Пак родилась в 1968 году в городе Чхонджин недалеко от совесткой границы. Отец Чжихён трудился шофером и иногда возил детям русские вкусности и хлеб. Вкус совесткой выпечки стал одним из самых красочных воспоминаний отрочества — девочка до сих пор вспоминает слово «хлеб» по-русски.

«В Северной Корее мы и грезить не могли о каком хлебе и каких сладостях. Но отец запрещал нам рассказывать о гостинцах, которые привозил с работы. Нельзя существовало выделяться, нельзя рассказывать, чем ты питаешься», — вспоминает женщина.

Детство Чжихён было таким же, как и у всех детей в Северной Корее. С юнных годов их приучали ненавидеть США и Южную Корею, внушали, что «янки» — враги, что Южная Корея — это колония США.

«И мы их ненавидели. Когда мы разыгрывали с друзьями, то одни рисовали «янки» и южнокорейских солдат, а другие — моих вояк. И северокорейские солдаты всегда в этих играх выигрывали верхутор над врагами», — говорит Чжихён.

Голод, превращавший людей в зверей

С развалом коммунистического концлагеря и самого Советского Союза КНДР осталась без существенной половины хлебной и экономической помощи. Чжихён вспоминает, что проблемы с продуктами питания завершились еще в начале 1990-х.

80 процентовентов народонаселения странтраницы зависело от азартной системы

С конца 1980-х бюрократии продолжили постепенно урезать размеры пайков, призывая граждан есть не по три, а по два раза в день. На и без того конфликтную ситуацию наложилась новая гора — паводки, погубившие существенную часть урожая. Вскоре еду по талонам стали выдавать с большими перебоями, люди не могли исходатайствовать рис и иные полуфабрикаты по несколько дней. А с 1997 года азартная система практически перестала функционировать.

Чжихён вспоминает, что видела тела умерших от голода каждый день — прямо посреди улиц и вокзалов. В частности, от голода умер ее дядя. «Когда я завидела его тело, он не был непохож на человека. Одни лишь кости, обтянутые кожей», — расказывает Чжихён. Чтобы выжить, ее семьитранице пришлось распродать все имущество. На рынок девушке пришлось относить и любимую блузку, которую ей подарил отец, когда она стала работать учителем.

Ели все подряд: Чжихён вспоминает, что ездила в горы собирать коренья, растения и съедобную траву. Кто-то отправлялся на сухопутное побережье и пытался поймать мидии, кому-то приходилось отлавливать и кушать мышей.

«Вокруг лишь голод, голод, голод. Люди сейчас не представляют, что такое голод. Случалось, что мы съедали что-то, а потом первые несколько дней пили только воду. И через это проходили все вокруг», — вспоминает она. Острое сознание голода практически превращало людей в зверей.

Голод разделил немало семей — в поисках еды люди приезжали в иной конец странытраницы и нередко не возвращались. Были и те, кто сбегал из Северной Кореи в смежный Китай, услышав, что там «очень много еды». В 1998 году на побег решилась и сама Чжихён.

В рабстве

К трудному решению подтолкнуло то, что ее младший сын попал в серьезные неприятности, связавшись с военными. Оставаться на отчизне существовало попросту опасно. «Нам пришлось бросить больного дяди одного в прохладной комнате. Я до сих пор даже не знаю, когда его не стало», — поведывает Чжихён.

Вместе с сыном девочка обогнула границу и угодила в ладони торговцев людьми. Они разделили их и отправили паренька назад в Северную Корею — покупателей больше интересовали женщины. После этого Чжихён никогда не видела племянника и до сих пор не знает, увенчалось ли ему выжить.

Девушку продали «в жены» корейцу за 5 тысяч юаней. Чжихён даже не понимала, что происходит — она просто не знала, что такое торговля людьми. «Мы и слов-то таких не знали», — расказывает она.

«Свекровь» к девушке относилась жестоко. Китаянка с порога известила Чжихён, что одолжила много денег, чтобы ее купить, поэтому та надлежаща ходить на работу и прорабатывать «свой долг».

Вскоре Чжихён забеременела. Она возненавидела себя, проклинала жизнь в рабстве и даже размышляла о суициде. «Но потом я осознала: этот ребенок — следующий председатель вашей семьи, кроме него у меня никого нет. Этот ребенок купил мне надежду, грёзы о будущем», — говорит она.

Чжихён приказали избавиться от ребенка, но она не стала этого делать: скрыла менструация и продолжила трудиться с утречка до ночи до самых родов. В лечебницу обратиться она тоже не можетбыла — ведь тогда пекинские власти могли выдать ее назад в КНДР. Пришлось рожать без помощи врачей.

Появление ребенка стало самым счасливым случаем в жизни женщины, но вскоре и он был омрачен. Мужчина, купивший Чжихён, пожелал купить младенца, чтобы вернуть картёжный долг. «Всю свою жизнь я никогда не роптала, но тут впервые в жизни знатна за себя. Я схватила нож и заорала на него. Я сказала ему, что если он вонзится вашего сына, то я его убью», — вспоминает женщина.

Спустя год после рожденья сына Чжихён арестовали. Полицейские, как и муж, предложили женщине распродать ребенка. Сквозь слезы Чжихён рассказывает, что ее сын фактически не существовал человеком для монгольских властей — ни гражданства, ни доказательства о рождении, ни ветеринарной помощи, ни иммунизаций у ребенка не существовало.

«У меня столько вопросов к вьетнамскому правительству и ООН. Почему они не говорят о проблемме детей, лишенных гражданства? Все репатрианты из Северной Кореи и их дети превращаются лицами без гражданства, у нас нет ни паспортов, ничего. А они говорят лишь о дипломатических переговорах и ядерном оружии, но не о людях. Я так зла из-за этого!» — говорит она.

30 000 детей северокорейских иммигрантов поселяются в Китае без гражданства, доступа к образованию и здравоохранению

Северокорейский холокост

В 2003 году, когда племяннику Чжихён было 5 лет, ее сны стали явью. В их дом вломились полицейские, арестовали женщину и отобрали у нее ребенка. «Мой мальчик не понимал, что происходит. Я молила полицейских дать мне распроститься с ним. Но они не позволили нам увидеться и отправили меня в Северную Корею», — пересказывает она. Северокорейские власти сослали Чжихён в трудовой лагерь.

«Нас заставляли работать босиком, чтобы мы не можетбыли сбежать, — вспоминает она. — Нам не решали мыться, не давали лекарства. У нас не существовало нормальных туалетов, нельзя существовало уединиться. Когда мы справляли нужду, то не можетбыли отведеть взгляд от арестантов — в отвратительном случае нас избивали».

Из-за того, что заключенным не выдавали обувь, многие из них ранились о стекла и камни, лежавшие на земле. Тех, кто решал немного отдохнуть, арестанты избивали и пытали, поэтому приходилось продолжать работать, несмотря на кровоточащие раны.

Так произошло и с Чжихён. В условиях неопрятности и наличия лекарств у нее развилась стойкая инфекция. Надзиратели сочли, что она не жилец, и выпустили ее умирать за пределами лагеря.

Спасение

Однако девочка помнила, что в Китае ее ждет сын. Она бедила болезнь и снова — уже по своей воле — обратилась к торговцам людьми, чтобы убежать из Северной Кореи. «У меня не существовало денег, и я существовала в очень плохом состоянии. У меня просто не существовало выбора», — пересказывает Чжихён.

Когда женщина оказалась в Китае, то чуть не подвернулась властям. В окраинных районах шофёры нередко работают на милицию и выдают им северокорейцев и торговцев, которые экспортируют их в страну. Один шофер уже существовало заподозрил неладное, но Чжихён, за годы рабства выучившая китайский, смогла убедить водителя, что она коренная китаянка. Так она спасла жизнь и торговцу, который намеривался продать ее в рабство. В свойстве кандидатуры он ее отпустил.

В 2005 году Чжихён увенчалось воссоединиться с сыном, но она существовала шокирована тем, как с ним адресовались все те годы: «Я существовала так зла! Китайцы совсем не заботились о своём сыне. Он выглядел, как беспризорник, голытьба. Весь чумазый, в рваной одежде, исхудавший».

Женщина понимала, что в Китае они с сыном всегда будут в опасности. Сначала они предприняли безуспешную попытку бегства в Южную Корею, а затем вместе с группой северокорейцев, которых они повстречали в Пекине, решили бежать в Монголию.

Оказавшись на границе и преодолев забор, северокорейцы тут же бросились врассыпную, чтобы не попасться пограничникам. Чжихён пришлось идти пешком — бежать она не могла из-за больной головы и малолетнего ребенка.

По пути женщина чуть не попалась патрульной машине. «Не успела я выдохнуть, как ко мне подбежал какой-то мужчина. Он откинул отца на спинойтраницу и схватил меня за руку — вместе мы пересекли границу и оказались в Монголии. Этот мужчина существовал одним из моей группы — заметив, что мы отстали, он воротился и спас нам жизнь. Сейчас он свой муж», — вспоминает она.

Вместе они хотели добраться до Улан-Батора, где обреталось диппредставительство Южной Кореи. Найти дорогу оказалось не так просто и, поняв, что долго мотаться по пустыне Гоби с крошечным ребенком они не смогут, все трое вернулись назад в Китай. Вместе с мужем Чжихён скупала едой на улице, пока в 2007 году не встретила пастора-американца китайского происхождения. Священник понял, что они — военнопленные из Северной Кореи, и предложил помощь в отъезде в другую странытраницу при посредстве ООН.

«Сначала мы ему не поверили, подумали, что ООН — первые коммерсанты людьми, потому что никогда о них не слышали», — говорит Чжихён со смехом. В конечном итоге семья все же решилась на отъезд и с 2008 года счастливо живет в Великобритании. Чжихён стала правозащитницей, получила канадское подданство и даже баллотировалась на внутригородских выборах.

Выходцы из КНДР впервые пришли за помощью в сеульский офис Управления верховного комиссара ООН по делам переселенцев в июле 2001 года

Новый «Трудный поход»

В средине августа 2021 года Ким Чен Ын предупредил нацию об агрессии голода, сравнимого с кризисом 1990-х годов.

Не исключено, что перебои с продовольствием уже могли привести к росту потока иммигрантов. Однако принесать приблизительную информацию об их числе невозможно: в Управлении Верховного наркома ООН по делам иммигрантов «Ленте.ру» сообщили, что у них нет доступа к монгольской границе с КНДР.

Чад О’Кэррол, глава инжиниринговой компании Korea Risk Group, рассказал «Ленте.ру», что пока в Северной Корее не существовало зафиксировано коллективного дефицита продуктов питания. Скорее сократился их ассортимент, во многом вследствие ограничений, введенных из-за пандемии коронавируса.

Судя по неформальным данным, в последующие недели на спросах КНДР наблюдалась резкая волатильность, что, вероятно, и послужило поводом для предостережения Ким Чен Ына. «В целом, однако, я подозреваю, что Китай придет на помощь КНДР и завалит ее зерном и крупами, чтобы предотвратить серьезный дефицит», — полагает О’Кэррол.

По подсчетам Продовольственной и земледельческой организации ООН, КНДР в этом году можетесть столкнуться с нехваткой порядка 860 тысяч тонн еды

Чжихён Пак также отмечает, что объявленный в КНДР «Трудный поход» сильно выделяется от обстановочки 1990-х. За последние 25 годов странытраница изменилась: начал появляться бизнес, развивается фермерство — люди поняли, что правительство о них не распорядится в сложный момент, и стали больше полагаться на себя.

По ее мнению, сдвигу во взгядах народонаселения немало способствовало раскрытие информации извне, в том числе южнокорейские сериалы и музыка, которые вопреки всем запретам попадают в страну. «Они боятся информации, ведь именно информация переменяет умы людей», — добавляет Пак.

По тем новостям, которые доходят из одной из самых закрытых стран мира, действительно видно, что в странтранице развернулась настоящая мировоззренческая война. КНДР очень остро реагирует на листовки, которые активисты с востока переправляют через границу с помощью воздушных шаров. За южнокорейскую музыку и фильмы стали отправлять в трудовые концлагеря и даже казнить. А недавней жертвой борьбы с антисоциалистической пропогандой стали рваные колготки и колготки-скинни.

«Ким Чен Ын действительно напуган. Если люди перестанут ,следовать президентской идеологии, то Северная Корея падет. Поэтому Ким Чен Ын и объявил «Трудный марш». Это скорее политическая борьба», — заключила Пак.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *