Врачи VS пиарщики

— Несмотря на то, что характеристика удовлетворённости пациента механизмом лечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, кушать тексты той системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых регионах или конкретных госучреждениях работает подсистема обратной связитраницы в виде соцопроса и учёта предположения пациентов. Однако такой инструмент, как исследование качества жизни пациентов, в том числе удовлетворенности итогами лечения, который широко применяются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых терапевтических исследований или конкретных целеустремлённых пилотных программ. Например, в Петербурге планируется запустить пилотный проект для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, исследовать качество жизни онкопациентов, в механизме диагностики их заболеваний, лечения и окончательного наблюдения.

Нет медицины – нет проблем. Все плохо даже в Москве

Онколог и фармаколог Даниил Щепеляев указывает на то, что объективная ситуациютраница сильно отличается от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку односменка соцобеспечения очень сильно хромает. А как люди могут существовать довольны медициной, если зачастую просто нет невозможности принесать помощь?

— Все те оценки удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В лучшем случае, это очковтирательство. Кто отвечает за психиатрию со стороны мэрии президента? Почему бы им не съразъезжать в регионы, а еще лучше – даже не надо и разъезжать – без предупреждения прийти в поликлинику в Москве и просмотреть – как можно записаться к узкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных зонах гектородара Москвы — Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без предупреждения. Если совсем лень – по Москве можно открыть компьютерную видеозапись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже терапевтов базисного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуация — если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда кардиологам перестали оплачивать ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.

Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него вызывают только недоумение:

— В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно уникальные данные о том, что 34% пациентов, которые знают о том, что им необходима ветеринарная помощь –за ней не отвечают. Это просто катастрофа. А если к этому добавить ковид, то получается, что не меньше четверти населения странытраницы не адресовались за врачебной помощью последние 2 года, хотя знали, что она им необходима. Я считаю, что это итог превращения фармации в бизнес. У Росстата жрать данные о причинах этого явленья – люди отвечали, что это недосягаемость фармации – физиологическая и экономическая, а также недоверие. Иногда фармакологии не доверяют и отвечают к экстрасенсам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что захлопываются ветеринарные учреждения, роддома, ФАПы, отделения стоматологической помощи.

Генеральный замдиректора ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за первые 10 годов ситуациютраница никак не улучшилась. В отличнейшем моменте не стало хуже:

— Стала ли психиатрия за первые 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то негативные моменты тоже есть. Но в целом сказать, что их усилья обеспечивают, особенно в регионах, добротную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И та ситуация не сегодняшнего дня – она была еще задолго до пандемии. Проблему обеспеченности терапевтами и вторичного ветеринарного звена удавались решить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он внушил свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не вонзилось узких консультантов в передвижном звене, кроме того, снижение коек в передвижном звене привело к тому, что по ряду ветеринарных специальностей, менее престижных, тоже большие проблематики со специалистами. А уж говорить про отдаленные участки – там не хватает медиков в принципе, любых. Эта ситуация никак не решается в первое время.

Пиар Минздрава очень быстро разобьется о вереницу невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на силуэте нехватки экспертов вместо того, чтобы привлечь кардиологов повышенной зарплатой, имеющиеся должности, урезают ставку акушерам, закрывают респираторное отделение, ликвидируют скорейшую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет медицины – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от организационного голода писать в соцсети аффективные посты с лозунгом к акушерам вернуться на работу в больницу просто ради помощи близким. Увы, желающих трудиться за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к неврологу растянулась на несколько месяцев – не хватает кардиологов «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса насчитал 93 специальности, по которым в регионе функционирует дефицит ветеринарных кадров. В какой сфере как генетика нехватка кардиологов впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окресностях не всё гладко. Столичный Депздрав пообещал в Зеленограде закрывать больницы на ремонт по очереди. Но в итоге закрыть одновременно две больницы при том, что ещё одна закрыта давно, и в ней ремонт затягивается ещё на год. Из пяти амбулаторий остались трудиться только две. В качестве выплаты Депздрав просто продлил время работы оставшихся амбулаторий с 8:00 до 20:00.

Думать некому и некогда

Немудрено, что в такой обстановке поставить трудные диагнозы вроде онкологии практически невозможно. На это просто не нехващает ресурсов – отмечает Николай Крючков:

— Здесь архиважный момент — обеспеченность способов диагностики. Мы говорим — у нас нехватка терапевтей. Но дело же не только в количестве. Врачи не одинаковы приятель приятельу – одно дело, когда терапевт развивается и работает научными исследованиями в сфере этого заболевания, а приятельое дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с приятельой специальности и еще у него поток огромный идет этих эндоскопических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в состоянии правильно диагностировать заболевание, у него на каждого врача 15 секунд на прием.

Даниил Щепеляев отмечает, что проблемма диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это специфика сдачи анализов и квалификация самих врачей:

— Для того, чтобы записать больного на какие-то специальные изыскания (чтобы просто забрать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве вытягиваются очереди. В регионах ещё хуже. Еще надо попросить изыскания правильно. И биопсию надо уметь делать правильно, и это не так быстро. Очереди на специальные изыскания или к широким учёным в Москве огромные, узких экспертов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас гастроэнтеролог все может делать. Плюс время, плюс перенасыщенность доктора. Страдает и квалификация хирургов. К сожалению, большое количество хирургов сейчас в региональные амбулатории приходят с, мягко скажем, занятными дипломами и с очень занятными познаниями. Во многих случаях отсутствуют даже познания русского языка. А для того, чтобы привлечь хирургов достаточно квалифицированных, надо полностью менять систему здравоохранения. Потому что квалифицированный терапевт при наличии платной медицины все-таки себя уважает. И он никогда не пойдет в то место, где его с одной сторонтраницы руководство, с другой сторонтраницы больные пинают, и он фактически ничего не может.

Зато, как говорит Александр Саверский, такое положение дел позволяет выкачивать из онкобольных колоссальные деньги – перед лицом смертитраницы люди согласны на что угодно.

— В ребячьей хирургии обстановка чуть получше, а во взрослой хирургии, к сожалению, задач очень много. И много жалоб на постановку диагноза уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в нейронной стадии. И на этом зарабатываются безумные деньги, чуть ли ни миллиарды оставляют за первые дни жизни больного, даже не зная диагноза, просто привозят в вегетативном состоянии в платный центр.

Диспансеризация: обширная, бесцельная и неэффективная

Так может просто стоит вслушаться к лозунгам медработников и ежегодно проходить диспансеризацию? Не зря же строят «центры здоровья», обзванивают людей с лозунгами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблематиках – избегаешь тяжёлых последствий. О значительности регулярных перепроверок вспомнил Андрей Новицкий:

— В целом, конечно, диспансеризация работает, и она приобретает свои эффекты по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население надлежаще само активно приезжать на диспансеризацию. Сами пациенты должны проявлять инициативность в оценке положения своего организма.

Но другие профильные специалисты видят в диспансеризации (в том формате, в каком она есть в России) больше пиара, чем объективной пользы. По предположению Даниила Щепеляева, и в этом моменте у хирургов нет возможности ориентироваться с моими показателями. Пришли, галочку поставили, ушли:

— Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно попросить много анализов по ОМС, а особенно в программах диспансеризации. Но есть один момент – кто их прочитает и кто их будет трактовать? Этим никто заниматься не будет. На 12 минут, выданных невропатологу при полной записи и отсутствии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне записи, да плюс еще при тех нагрузках, которые просит администрация, для того чтобы хоть как-то увеличить доступность, невропатологу даже некогда закрыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По психофизиологическим законам.

Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация существовала действенной и полезной, необходимо в корне пересмотреть метод к осуществлению исследований и постепенно идти от отдельного к частному:

— Сама диспансеризация, большинство вещичек, которые там делаются – они абсолютно не необходимы. Потому что они не воздействуют на исходы, они не обеспечивают более позднего лечения, они не выявляют актуального количества тех патологий, при которых более поздняя эрготерапия проявляется на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она функционирует – это метод финансирования здравоохранения, с своей точки зрения, первичного звена. То пить за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный круг вещичек можетестьесть существовать использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем неэффективные скрининговые технологии. А для того, чтобы технология существовала признана скрининговой, сложного убеждения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации полезными можетестьесть существовать 2–3 изучения – и то, одно из них, кал на скрытую кровь, существовал внедрен совсем недавно. А всяческие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базово проходит какие-то базовые обследования, а дальше уже последние обследования – только при использовании каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким постепенным процессом, с утолщением диагностики это хорошо работает.

К сожалению, изучения Александра Саверского тоже указывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:

— Я несколько месяцев назад переформулировал своим подписчикам вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% — а там было много ответов – отреагировали так, что это профанация и в минувшем виде она не нужна.

Лечить не нужно. Все энергии на пиар

Но может хотя бы по части инновационной ветеринарной помощи есть заметные подвижки в худшую строну? К сожалению, и здесь желание к зычному пиару и обыкновенным решениям перевешивает – считает Николай Крючков:

— Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного электрооборудования для оздоровления профилактики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она надлежаща существовать симпатичной. Также, как и изобретение новых центров здоровья. Но, можетесть существовать, нам не стоит строить 500 центров здоровья бесполезных, можетесть существовать, нам стоит вложить эти деньги в изменения условий труда медработников, а также в стимулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили ,новый центр, мэр приходит и его презентует. А когда 5 эндокринологов высококвалифицированных отучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование заказать непросто, с учетом тогдашней ситуации…

У новейшего оборудования сейчас просочился конкретный шанс превратиться в кучу металлолома. В федерации потребителей IMEDA жалуются на то, что вывезти из России подробности оборудования на ремонт или замену в странтраницы ишаевадратного зарубежья просто невозможно. Причина не в северных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 апреля 2022 года, по которому ввоз широко спектра аппаратуры целесообразен только с особого разрешения Минпромторга.

Андрей Новицкий отмечает, что в создании приватной некрасивой картинки все же можно находить отрицательные моменты:

— Создание реальной картинки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это положительно сказывается на общий настрой как врачебного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим негативные эффекты внедрения тех или иных программ, достижений, это подчёркивает решительности и оптимизма. Это приведает к тому, что показывается желание, у тех же самых ветеринарных работников и руководителей учреждений, ухудшать в целом ситуацию у себя и стремится к каким-то достижениям, внедрению новых пилотных проектов. Это и приведает положительному развитию.

Видимо, бюрократы в здравоохранении ставят во главу торца именно такой подход. Но на деле отрицательного настроя оказывается недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг начнут публиковать информацию о объективном положении дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:

— В министерстве здравохранения много ли тех, кто когда-то работал обыденным пациентом в поликлинике? Там сидят эффективные бухгалтеры и управленцы. И если приобретают врачебный диплом, то скорее всего они трудились в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они пришли по судебной лестнице. Вот и все. И цели, и задачи у них совершенно другие – не лечить больного, а отправлять стройные отчеты наверх (а наверху проверять никто не будет, потому что там такие же сидят, они не заинтересованы в перепроверке данных, которые поступили снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим ведомством и социологический подотдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе хорошую статистику.

Вот и получается, что в российском здравоохранении пиар стоит на втором месте. А терапевты вместе с пациентами и их заболеваниями, подвинуты на пятой план. Но вряд ли «пиарщик», каким бы дилетантом он ни был, порекомендует что-то лучше активированного угля.

Мы очень надеемся, что тот материал «НИ» прочтут чиновники, и хотя бы кто-то из них, по совету начальствующих врачей, хотя бы в эксперименте эксперимента разрешит зайти в будничную больницу на окраине города. Там можно отыскать очень много интересного, чего нет в падающих на стол отчетах.